Статья опубликована на с. 73-78
Актуальность проблемы
Во всех странах мира ежегодно растет количество детей неонатального периода, у которых возникает та или иная хирургическая патология. Среди новорожденных с хирургическими заболеваниями большую часть занимают дети с врожденными пороками развития. Следующая, значительно меньшая по численности группа — это дети с хирургической инфекцией: энтероколитом, перитонитом, гнойными процессами мягких тканей и костей. Наименьшая по численности группа — дети с такими патологиями, как опухоли, травматическая релаксация диафрагмы, травмы внутренних органов, глотки и др. В связи с недостаточным количеством специализированных центров и отделений хирургии новорожденных дети первого года жизни, в т.ч. и новорожденные, зачастую получают лечение в общих хирургических отделениях, что приводит к значительному количеству осложнений и летальности, достигающей при некоторых видах пороков 100 % [9].
В последние годы развитие медицинских технологий не могло не сказаться на успехах в хирургии новорожденных детей. Повсеместно отмечаются радикализация тактики и активное развитие детской хирургии и оперативной техники в отношении больных с врожденными пороками развития. Однако, несмотря на значительный прогресс в хирургии и интенсивной терапии новорожденных, результаты лечения младенцев с такими хирургическими заболеваниями, как атрезия, стеноз, нарушения фиксации различных участков кишечной трубки, остаются неутешительными. Отрицательные результаты лечения объясняются отсутствием унифицированных эффективных схем и алгоритмов лечения, остается нерешенной проблема оптимизации сроков оперативного пособия, нет единой точки зрения на методы ведения дооперационного и послеоперационного периода. Кроме того, более чем в 80 % случаев хирургические заболевания сочетаются с тяжелой соматической неонатальной патологией: недоношенностью, внутриутробной инфекцией, синдромом дыхательных расстройств, перинатальным поражением центральной нервной системой и др. В некоторых случаях именно эти патологические состояния маскируют наличие врожденных аномалий и определяют тяжесть состояния ребенка в ранние сроки жизни.
В последние годы выбор сроков и методов лечения детей с врожденными пороками желудочно-кишечного тракта (ЖКТ) претерпел изменения. В настоящее время тактика лечения строится на принципах ранней радикальной коррекции хирургической патологии. При этом снижение «возрастного ценза» на операции вызвано не фактом появления для этого технических условий, а стремлением получить оптимальные результаты и уменьшить число осложнений [3].
По мнению Е.Н. Байбарина и соавт. (2011), вклад хирурга в лечение ребенка с врожденными пороками развития — это только 50 % успеха, остальные 50 % принадлежат врачам анестезиологам-реаниматологам, опытным врачам-неонатологам и медицинским сестрам, которые выхаживают пациентов.
Несомненно, успехи в снижении летальности среди новорожденных с хирургической патологией стали возможны в результате внедрения основных технологических прогрессов, а именно:
— организации неонатальных реанимационных отделений, оснащенных современной аппаратурой и имеющих грамотный обученный персонал;
— открытия реанимационных отделений или палат в родильных домах;
— появления качественно новых дыхательных аппаратов;
— широкого применения кувезов, реанимационных столиков, увлажнителей дыхательной смеси, инфузоматов и т.д.;
— изменения алгоритмов предоперационного и послеоперационного ведения в условиях отделения реанимации [8].
Важное значение в хирургии новорожденных имеют рациональная тактика и программа предоперационной подготовки, основанная на объективных критериях оценки степени тяжести состояния ребенка. При большинстве врожденных пороков развития предоперационная подготовка начинается еще в родильном доме. Ее длительность определяется состоянием младенца с хирургической патологией и составляет от нескольких часов до 2–3 суток. Увеличение сроков предоперационной подготовки снижает риск развития нарушений функций почек у новорожденных с хирургической патологией и предупреждает развитие острой почечной недостаточности [7].
Большое значение в оптимизации результатов лечения новорожденных с хирургической патологией имеют поддержание адекватного температурного режима на этапах транспортировки ребенка, применение многокомпонентной эндотрахеальной анестезии, использование кардиотонических препаратов, синхронизированная продленная искусственная вентиляция легких, пролонгированное обезболивание, рациональная антибиотикотерапия с постоянным мониторингом микроэкологического статуса, раннее выявление и коррекция сопутствующей патологии. Схемы ведения новорожденных с пороками развития должны соответствовать протоколам лечения по каждой нозологической форме [10].
Выживаемость больных с атрезией пищевода (АП) за последнее десятилетие значительно увеличилась, что связано как с совершенствованием техники операций, внедрением методик малоинвазивной хирургии, так и с изменением алгоритма предоперационного и послеоперационного ведения детей. У пациентов с атрезией пищевода огромное влияние на прогноз оказывают сопутствующие пороки развития, которые встречаются с частотой 35–50 %. Особенно сложной представляется коррекция при наличии VACTERL-ассоциации [25]. Первая операция с благоприятным исходом по поводу АП без свища была сделана J. Donovan в 1935 году, а первая успешная операция при АП с трахеопищеводным свищом (ТПС) была выполнена W. Ladd и N. Leven в 1939 году. Суть операции состояла в наложении гастростомы, перевязке трахеопищеводного свища и наложении шейной эзофагостомы. N. Leven в последующем выполнил пластику пищевода, используя участок тонкой кишки, а W. Ladd создал искусственный пищевод, используя лоскут из кожной трубки [1].
Особые сложности встречаются при наличии у больного большого диастаза между сегментами пищевода (более 2 см), когда существует невозможность наложения прямого анастомоза без значительного натяжения между пероральным и аборальным сегментами. В таких случаях предлагаются различные методики: удлинение верхнего сегмента пищевода, который имеет более выгодное кровоснабжение; спиральная миотомия по Livaditis без вскрытия просвета пищевода; мобилизация нижнего сегмента пищевода; методика отсроченного первичного анастомоза после удлинения сегментов [31]; удлинение сегментов пищевода по Foker и Kimura и др. [28]. Кроме того, методика наложения отсроченного первичного эзофаго-эзофагоанастомоза применяется у детей, особенно недоношенных, у которых одномоментная коррекция пищевода невозможна из-за тяжести состояния. Все эти операции преследуют одну цель — сохранить собственный орган пациента (пищевод), так как в функциональном отношении он всегда выгоднее трансплантата. Если же не удалось наложить эзофаго-эзофагоанастомоз, применяются методики замещения пищевода сегментом толстой кишки — колоэзофагопластика, чаще с загрудинным проведением трансплантата [12], или пластика перемещением желудка в средостение по L. Spitz (1984) [27].
Существуют полярные мнения относительно сроков выполнения эзофаго-эзофагоанастомоза. Большинство авторов считает, что экстренная операция показана в случаях наличия широкого трахеопищеводного свища у новорожденного вследствие неэффективности вентиляции легких и формирования синдрома повышенного внутрибрюшного давления, а также при сочетании атрезии пищевода с нижним трахеопищеводным свищом и атрезии двенадцатиперстной кишки вследствие угрозы перфорации желудка. В остальных случаях показана предоперационная подготовка, но ее длительность ограничена нарастающими признаками аспирационной пневмонии [16].
В раннем послеоперационном периоде могут наблюдаться серьезные осложнения — несостоятельность эзофаго-эзофагоанастомоза с развитием медиастинита и сепсиса, рецидив патологического сообщения между трахеей и пищеводом, стенозирование зоны эзофаго-эзофагоанастомоза. Реже наблюдается развитие клинических проявлений выраженной дисфагии и дыхательных нарушений вследствие вторичной трахеомаляции, требующее длительной вентиляционной терапии. В возникновении несостоятельности эзофаго-эзофагоанастомоза, кроме натяжения сегментов, техники наложения анастомоза, качества шовного материала, несомненную роль играет и желудочно-пищеводный рефлюкс. При «большой» несостоятельности эзофаго-эзофагоанастомоза, характеризующейся наличием значительного количества отделяемого по дренажу, развитием пневмомедиастинума, нарушением дыхания, значительным затеком контрастного вещества за пределы пищевода во время XR-контроля, предпочтение отдается реторакотомии и наложению реанастомоза. В редких случаях, при выраженном медиастините и большом дефекте стенки пищевода, предпочтительнее наложить эзофагостому и гастростому [4].
Тем не менее описаны случаи консервативного лечения при значительных дефектах эзофаго-эзофагоанастомоза с хорошим исходом. «Малая» несостоятельность чаще не проявляется клинически и выявляется рентгенологически — в большинстве случаев такое осложнение ликвидируется консервативно: адекватное дренирование, наложение гастростомы, переход на парентеральное питание, корректная антибактериальная терапия. При адекватном дренировании 95 % случаев несостоятельности эзофаго-эзофагоанастомоза заканчиваются самоизлечением, более того — без стенозирования [29].
Некоторые авторы выполняют профилактическое бужирование зоны эзофаго-эзофагоанастомоза на 3–4-й неделе после наложения анастомоза, отдельные исследователи рекомендуют дилатировать зону анастомоза при наличии у больного определенных симптомов (дисфагия, аспирация, пневмония, инородные тела). Обычно выполняют бужирование за нить, по струне. Достаточно популярны баллонные дилатации, в случае неэффективности которых выполняют эзофагопластику различными методами [21].
К более поздним осложнениям после оперативной коррекции атрезии пищевода относят развитие вторичного желудочно-пищеводного рефлюкса, генез которого связан как с натяжением нижнего сегмента и изменением угла Гиса, так и с нарушением моторики пищевода в послеоперационном периоде, что, по данным D.N. Levin et al. (2011), выявляется в 26–70 % случаев. По результатам рН-метрии и рентгеноскопии пищевода и желудка, клинической картине и анамнезу индивидуально решается целесообразность проведения антирефлюксной операции. В послеоперационном периоде необходим эндоскопический контроль для выявления в будущем пищевода Барретта [23].
С целью уменьшения неблагоприятных факторов, связанных с болевой реакцией в послеоперационном периоде после торакотомии и деформаций грудной клетки, в последние годы для создания эзофагоанастомоза применяют малоинвазивные вмешательства. T. Lobe и S Rothenberg в марте 1999 года выполнили первую успешную торакоскопическую реконструкцию бессвищевой формы атрезии пищевода у двухмесячного ребенка. В настоящее время отмечается широкое внедрение торакоскопической методики наложения эзофагоанастомоза у новорожденных [21]. Важным преимуществом торакоскопии является отличная визуализация структур средостения, что позволяет бережно мобилизовать сегменты пищевода, не повредив мелкие ветви блуждающего нерва, что важно для функции дистальной части пищевода в послеоперационном периоде.
Подавляющее большинство детских хирургов отмечает отчетливую тенденцию к увеличению выживаемости новорожденных с атрезией пищевода, которая достигает 70–90 %. Высокой летальностью (до 65–80 %) сопровождаются лишь случаи сочетания атрезии пищевода с тяжелыми врожденными пороками сердечно-сосудистой системы и недоношенностью, а также множественными врожденными пороками развития [32]. По мнению L. Spitz (2007), благоприятный исход при атрезии пищевода у новорожденных весом более 1500 г и при отсутствии выраженных кардиологических проблем достигает 100 %, может снизиться до 80 % при наличии одного из факторов риска и до 30–50 % — при наличии двух и более факторов [26].
Врожденная кишечная непроходимость является одним из частых пороков развития, встречается с частотой 1 : 1500–1 : 2000 новорожденных. Пренатальная диагностика возможна с 18–20-й недели гестации, особенно в случаях высокой непроходимости, наиболее достоверные признаки визуализации порока констатируют к 24–30-й неделе. В 20 % наблюдений выявляются антенатальные осложнения в виде мекониального перитонита (псевдокисты, гиперэхогенный асцит) [5]. Соотношение дуоденальной и тонкокишечной (тощекишечной и подвздошно-кишечной) непроходимости примерно одинаково, но сопутствующие пороки развития чаще встречаются при высокой непроходимости — в среднем в 33,7–67 % случаев, при этом почти у каждого четвертого младенца с атрезией двенадцатиперстной кишки наблюдается синдром Дауна [14].
В хирургическом лечении кишечной непроходимости у новорожденных в последние годы произошли существенные изменения: при высокой (дуоденальной) непроходимости предпочтение отдают ромбовидному анастомозу по Кимура, при тонкокишечной непроходимости в большинстве случаев накладывают «прямые» анастомозы «конец в конец», Т-образные соустья применяются реже. При несоответствии диаметров некоторые авторы рекомендуют выполнять пликационные анастомозы de Lorimier — Harrison, к этапному лечению с выведением энтеростомы прибегают только в случаях перфорации приводящей кишки с развитием калового (мекониального) перитонита. Межкишечные анастомозы у новорожденных накладываются однорядным непрерывным швом тонким биодеградирующим материалом [6].
Как альтернатива лапаротомии применяются разные мини-инвазивные доступы: мини-лапаротомия под пупком, различные селективные доступы. В последние годы в лечении врожденной кишечной непроходимости — дуоденальной и при врожденных заворотах — все чаще применяется видеохирургическое лечение (лапароскопия). В послеоперационном периоде у части больных сохраняется проблема синдрома короткой кишки и мальабсорбции, которая связана с врожденным укорочением длины кишечной трубки при аномалиях развития ЖКТ, а также с объемом резекции расширенной приводящей петли, особенно в случаях осложнения ее заворотом. С целью максимального сохранения длины кишечной трубки при множественных атрезиях выполняют несколько межкишечных анастомозов между атрезированными сегментами с Т-образным проксимальным анастомозом для декомпрессии кишечника. При обширном некрозе на фоне врожденного заворота не потеряла актуальности методика отсроченной релапаротомии для оценки жизнеспособности кишечных петель после ликвидации заворота и выполнения экономной резекции. Кроме того, применяются различные методы «удлинения» кишки. В связи с улучшением ранней диагностики кишечной непроходимости у новорожденных реже отмечаются такие тяжелые осложнения, как перфорация приводящей петли, заворот и т.д. С этим фактом связано и изменение показателей выживаемости при атрезиях ЖКТ. Летальность в основном связана с тяжестью сопутствующей патологии (врожденные пороки сердца, незрелость, синдром дыхательных расстройств, внутрижелудочковые кровоизлияния и т.п.). В целом, по данным разных авторов, выживаемость при врожденной кишечной непроходимости составляет от 75,4 до 96 % [11, 22].
Аноректальные пороки развития являются достаточно распространенной врожденной патологией периода новорожденности и встречаются с частотой 1 : 4000–1 : 5000 новорожденных [5]. По данным ряда авторов, в 38–44 % случаев наблюдаются сочетанные пороки развития, чаще мочеполовой системы, сердечно-сосудистой и костно-мышечной систем. Кроме того, аноректальная атрезия входит в состав VACTERL-ассоциации [25]. Хирургическое лечение этого порока зависит от высоты атрезии, наличия свищей, сопутствующей патологии и общего состояния младенца (его зрелости, острой патологии периода новорожденности и т.д.) [13].
Применяемый алгоритм хирургической тактики при аноректальных пороках развития остается традиционным: при низкой форме атрезии и состоянии новорожденного, позволяющем выполнить радикальную операцию, реконструкция выполняется в периоде новорожденности. При такой ранней коррекции порока отмечаются хорошие функциональные результаты. Наличие широких свищей позволяет отсрочить оперативное лечение без превентивной колостомы на 1–2 месяца. При всех других случаях — высокой атрезии прямой кишки, клоаке, мочекишечных соустьях — однозначно первым этапом является наложение превентивной колостомы [2].
Основной этап хирургического лечения выполняется преимущественно в течение первого полугодия жизни больного. В литературе дискутируется проблема хирургической техники и уровня наложения ятрогенной стомы. Рекомендуются раздельная или петлевая колостома (многие авторы исключают заброс кишечного содержимого в отводящую петлю при петлевом свище), разобщение правого или левого отделов ободочной кишки или проксимального отдела сигмовидной кишки. В разрешении этой проблемы хирург ориентируется в зависимости от высоты атрезии и предполагаемого вида реконструктивной операции. В выборе метода проктопластики ведущую роль играет возможность сохранить удерживающую функцию (континенцию) и самостоятельную регуляцию акта дефекации [18].
Метод, предложенный Alberto Pena в конце ХХ столетия (PSARP — заднесагиттальная аноректопластика), в корне изменил представления о методике выполнения проктопластики. Улучшение функциональных результатов лечения аноректальной атрезии многие авторы связывают именно с методом задней сагиттальной аноректопластики, позволяющей деликатно мобилизовать прямую кишку при ректоуретральных и ректовагинальных свищах [20].
В последние годы эндохирургия вплотную шагнула и в детскую колопроктологию. Лапароскопическая мобилизация прямой кишки с выделением высоких свищей позволяет точно низвести кишку через центр промежности и толщу леватора, сохраняя принцип минимальной инвазивности как на абдоминальном, так и на промежностном этапе. Наряду с эндохирургическими методами оперативных вмешательств при аноректальных пороках развития не утратили своего значения и пользующиеся успехом методы комбинированных брюшно-промежностных пластик по Ромуальди — Ребейну, авторская операция А.И. Ленюшкина — иссечение ректовестибулярного свища при сформированном анусе, применение парасакрального доступа, методов передних пластик леваторного комплекса и т.д. [19].
При аноректальных аномалиях сочетанные регионарные остеоневральные пороки составляют 40–50 %, что вызывает вторичные нейрогенные дисфункции и приводит к недержанию мочи и различным расстройствам акта дефекации (Shaul D.B. et al., 1997; Yoshida A. et al., 2010; Goossens W.J. et al., 2011). Для ранней диагностики синдрома Куррарино и других аномалий крестцово-копчиковой области в диагностический алгоритм включена МРТ. Чем выше расположение атрезированного участка прямой кишки, тем более выражен дисморфизм аноректальной зоны [30].
По данным С. De Vos et al. (2011), после первичной пластики при низких формах атрезии прямой кишки в 93 % случаев получены нормальные функциональные результаты, после этапного лечения высоких и промежуточных форм — 41 % нормальных, 17 % хороших, 38 % удовлетворительных и 4 % неудовлетворительных результатов. Функциональные нарушения запирательного аппарата прямой кишки после радикальной коррекции аноректальных пороков, по данным разных авторов, отмечаются в 30–60 % случаев и сопровождаются нарушением социальной адаптации детей в обществе. PSARP при промежуточных и высоких формах обеспечивает хорошие результаты у 77 % больных [15, 24].
В хирургическом лечении врожденного аганглиоза толстой кишки у новорожденных и младенцев наряду с классическими методами брюшно-промежностных проктопластик в последние годы широко применяется метод эндоректального низведения ободочной кишки. В случаях протяженных резекций применяют видеоассистированную мобилизацию ободочной кишки [17].
Таким образом, обзор отечественной и зарубежной литературы показал многообразие способов оказания хирургической помощи новорожденным с врожденными пороками желудочно-кишечного тракта. В последние годы появилось значительное количество научных работ, посвященных лечению пороков развития кишечной трубки, которые отражают имеющиеся проблемы лечения и реабилитации этой тяжелой категории больных. Разрешение этих проблем видится в дальнейшем проведении научных исследований и совершенствовании лечебно-реабилитационных мероприятий у детей с врожденными аномалиями ЖКТ.
Список литературы
1. Баиров Г.А. Атлас операций у новорожденных / Г.А. Баиров, Ю.Л. Дорошевский, Т.К. Немилова. — Л., 1984. — 255 с.
2. Даниленко О.С. Эволюция радикальной коррекции аноректальных пороков развития у детей / О.С. Даниленко // Детская хирургия. — 2010. — № 2. — С. 32-34.
3. Красовская Т.В. Диагностика и интенсивная терапия в хирургии новорожденных: Методическое пособие / Т.В. Красовская, Т.Н. Кобзева. — М., 2001. — 65 с.
4. Лечение несостоятельности анастомоза и его стенозирования после эзофагопластики у новорожденных с атрезией пищевода / В.И. Щербина, А.Е. Машков, В.Г. Цуман и др. // Детская хирургия. — 2008. — № 6. — С. 21-24.
5. Опыт лечения пациентов с врожденной кишечной непроходимостью в условиях перинатального центра / Ю.И. Кучеров, Е.И. Дорофеева, Ю.В. Жиркова и др. // Детская хирургия. — 2009. — № 5. — С. 11-16.
6. Пликационные анастомозы в лечении атрезии тонкой кишки / Ю.А. Козлов, В.А. Новожилов, А.В. Подкаменев и др. // Материалы симпозиума «Хирургия новорожденных: достижения и перспективы». — М., 2010. — С. 25.
7. Причины и методы коррекции нарушений функции почек у новорожденных с хирургической патологией / Н.И. Мельникова, Е.Н. Байбарина, А.С. Долецкий и др. // Анестезиология и реаниматология. — 1998. — № 1. — С. 7-11.
8. Совершенствование ранней хирургической помощи детям с врожденными пороками развития / Е.Н. Байбарина, Д.Н. Дегтярев, Ю.И. Кучеров и др. // Российский вестник перинатологии и педиатрии. — 2011. — № 2. — С. 12-19.
9. Товкань Е.А. Совершенствование лечебно-диагностической тактики ведения некротического энтероколита у новорожденных: Автореф. дис… канд. мед. наук. — Ставрополь, 2012. — 21 с.
10. Argumosa Salazar Y., Fernandez Cordoba M.S., Gonzalvez Piniera J. et al. Necrotizing enterocolitis and intestinal perforation in very low weight premature infants: which is the best surgical option? // Cir. Pediatr. — 2011 Aug. — 24(3). — Р. 142-5.
11. Asabe K., Oka Y., Hoshino S. et al. Modification of the endoscopic management of congenital duodenal stenosis // Turk. J. Pediatr. — 2008 Mar.-Apr. — 50(2). — Р. 182-5.
12. Burgos L., Barrena S., Andres A.M. et al. Colonic interposition for esophageal replacement in children remains a good choice: 33 — year median follow-up of 65 patients // J. Pediatr. Surg. — 2010 Feb. — 45(2). — Р. 341-5.
13. Casaccia G., Catalano O.A., Bagolan P. Congenital gastrointestinal anomalies in anorectal malformations: what relationship and management? // Congenit. Anom. (Kyoto). — 2009 Jun. — Р. 93-6.
14. Choudhry M.S., Rahman N., Boyd P., Lakhoo K. Duodenal atresia: associated anomalies, prenatal diagnosis and outcome // Pediatr. Surg. Int. — 2009 Aug. — 25(8). — Р. 727-30.
15. De Vos C., Arnold M., Sidler D., Moore S.W. A comparison of laparoscopic-assisted (LAARP) and posterior sagittal (PSARP) anorectoplasty in the outcome of intermediate and high anorectal malformations // S. Afr. J. Surg. — 2011 Mar. — 49(1). — Р. 39-43.
16. García L.I., Olivos P.M., Santos M.M. et al. Thoracoscopic repair of esophageal atresia with and without tracheoesophageal fistula // Rev. Chil. Pediatr. — 2014. — Vol. 85, № 4. — P. 443-447.
17. Grujic B., Jovanovic D., Djordjevic I. One-stage transanal surgical technique for Hirschsprung,s disease: is the age of a patient a limiting factor? // Acta Chir. Belg. — 2011 Seр.-Oct. — 111(5). — Р. 338-41.
18. Hashish M.S., Dawoud H.H., Hirschl R.B. et al. Long-term functional outcome and quality of life in patients with high imperforate anus // J. Pediatr. Surg. — 2010 Jan. — 45(1). — Р. 224-30.
19. Khalil B.A., Morabito A., Bianchi A. Transanoproctoplasty: a 21-year review // J. Pediatr. Surg. — 2010 Sep. — 45(9). — Р. 1915-9.
20. Koga H., Miyano G., Takahashi T. et al. Comparison of anorectal angle and continence after Georgeson and Pena procedures for high / intermediate imperforate anus // J. Pediatr. Surg. — 2010 Dec. — 45(12). — Р. 2394-7.
21. Lacher M., Froehlich S., von Schweinitz D., Dietz H.G. Early and long term outcome in chidren with esophageal atresia treated over the last 22 years // Klin. Pediatr. — 2010 Sep. — 222(5). — Р. 296-301.
22. Lavid P.J., Sanchez S.E., Horslen S.P. et al. Intestinal lengthening and nutritional outcomes in children with short bowel syndrome // Am. J. Surg. — 2013. — 205(5). — Р. 576-80.
23. Levin D.N., Diamond I.R., Langer J.C. Complete vs partial fundoplication in children with esophageal atresia // J. Pediatr. Surg. — 2011 May. — 46(5). — Р. 854-8.
24. Ojmyr-Joelsson M., Frenckner B., Rydelius P.A., Nisell M. Children with high and intermediate imperforate anus: their experience of hospital care. // Pediatr. Surg. Int. — 2011 Oct. — 27(10). — Р. 1117-22.
25. Solomon B.D. VACTERL/VATER Association // Orfanet. J. Rare Dis. — 2011 Aug. — 16(6). — Р. 56.
26. Spitz L. Esophageal atresia // Orphanet. J. Rare Dis. — 2007 May. — 11. — Р. 22-24.
27. Spitz L. Gastric transposition via the mediastinal route for infants with long-gap esophageal atresia // J. Pediatr. Surg. — 1984 Apr. — 29(2). — Р. 149-154.
28. Sroka M., Wachowiak R., Losin M. et al. The Foker technique and Kimura advancement for the treatment of children with long-gap esophageal atresia: lessons learned at 2 European centers // Eur. J. Pediatr. Surg. — 2013. — 23(1). — Р. 3-7.
29. Szavay P.O., Zundel S., Blumenstock G. et al. Perioperative outcome of patients with esophageal atresia and trachea-esophageal fistula undergoing open versus thoracoscopic surgery // J. Laparoendosc. Adv. Surg. Tech. A. — 2011 Jun. — 21(5). — Р. 439-43.
30. Tang S.T., Cao G.Q., Mao Y.Z. et al. Clinical value of pelvic 3-dimensional magnetic resonance image reconstruction in anorectal malformations // J. Pediart. Surg. — 2009 Dec. — 44(12). — Р. 2369-74.
31. Van Der Zee D.C., Gallo G., Tytgat S.H. Thoracoscopic traction technique in long gap esophageal atresia: entering a new era // Surg. Endosc. — 2015. — Vol. 2, № 11. — P. 21-25.
32. Vukadin M., Savic D., Malikovic A. et al. Analysis of Prognostic Factors and Mortality in Children with Esophageal Atresia // Indian. J. Pediatr. — 2015. — Vol. 1, № 3. — P. 45-50.
